Независимость Эль Греко

С самого начала творчество Эль Греко уже несет в себе внутренний заряд необычайного, того, что призвано выразить дух эпохи. На испанской почве условия благоприятствуют развитию огромной творческой потенции и воплощению ее в совершенных формах его искусства. Но Эль Греко не становится от этого исключительно испанским художником. Вероятно, жизнь его в Толедо сложилась в целом счастливо. Но он остался здесь чужестранцем, который всегда подписывал свои произведения настоящим, данным ему при рождении греческим именем. Отсюда обостренное стремление к независимости и вместе с тем гордость своей творческой силой, масштаб и значение которой, вероятно, не в полную меру осознавали даже друзья и страстные почитатели его таланта.

Весной 1577 года молодой, избалованный успехом художник, воспитанный в творческой атмосфере Венеции и Рима, попадает в Испанию, страну для него совершенно неведомую. Он не умеет говорить по-испански и, видимо, объясняется через переводчика. Можно представить, какое глубокое разочарование испытывает он при виде новой, только еще обстраиваемой столицы испанской державы. Мадрид в те времена был небольшим, невзрачным и очень грязным городом, где все казалось глубокой провинцией.

Трудно предположить, как сложилась бы дальнейшая судьба Эль Греко, если бы ему удалось сразу же получить заказы для Эскориала. Стиль Эскориала не нуждался в живописце такого самостоятельного видения и необузданного темперамента. Образу резиденции куда больше подходили глыбообразные и ярко обесцвеченные росписи Тибальди.

Но Толедо, несомненно, сразу же захватил воображение Эль Греко. Каким бы цветущим и оживленным ни был этот город, в его истории и культуре всегда проявлялась тенденция замыкания в самом себе, как бы неспособность развиваться во времени. Здесь все было пронизано средневековьем, причем в формах, сочетающих пряное очарование восточной традиции и безжалостную четкость очертаний старокастильской культуры. Может быть, уже тогда Эль Греко уловил особую эмоциональность древнего города, которая была близка его творческой индивидуальности. Толедо властно притягивал к себе Эль Греко и одновременно оставался ему глубоко чуждым. Живописцу предстояло завоевать его своим искусством.

Сразу же по прибытии в Толедо Эль Греко усвоил независимую и гордую манеру поведения, которая была затем введена им в своего рода норму жизни в Испании.

Хусепе Мартинес указывает, что в старинный и знаменитый город Толедо приехал из Италии художник Доменико Греко, которого называли учеником Тициана. "Он обладал такой необычной манерой,— продолжает далее Мартинес, трактат которого был издан в 1675 году,— что до сих пор не встречалось более причудливого, и даже хорошо понимающие в искусстве приходили в смущение от этой вычурности". Когда окруженный славой мастер появился в Толедо, он дал "каждому понять, что на свете нет ничего выше его работ".

Высокомерие Эль Греко, которое Карл Юсти называл сатанинским, было вызвано не только его характером, но имело, на наш взгляд, и гораздо более сложную подоснову. Немалую роль играло сознание им высокой миссии своего искусства. Первое знакомство Эль Греко с художественной жизнью Толедо еще более укрепило его в сознании своей исключительности, ибо в городе в то время не было развитой живописной школы. Вместе с тем нельзя не видеть здесь одну из форм самоутверждения иностранного художника в чуждой ему среде.