"Поклонение имени Христа" (ок. 1577-1579)
После успеха "Эсполио", найдя в Толедо семью, друзей и покровителей, Эль Греко мог и дальше спокойно работать в этом городе. Однако мечта получить заказ в Эскориале сулила ему другое, более сложное и блестящее будущее. Художник, вероятно, сознавал, что поле деятельности в древней испанской столице слишком узко для его возможностей. Его надежда окрепла, когда он написал "Поклонение имени Христа" (около 1577-1579).
Изображено грандиозное мистическое действо, все участники которого — среди них император Карл V и король Филипп II — поклоняются имени Христа, возникающему в небе в сиянии облаков и в окружении парящих ангелов. Запечатленная здесь анаграмма Иисуса служила символом иезуитского ордена. Однако Эль Греко менее всего думал о прославлении этого ордена, влияние которого он достаточно ощутил в Италии и еще сильнее почувствовал в Испании. Он прежде всего стремился понравиться королю. Никогда впоследствии он не писал картин такого официального характера.
В поисках творческих решений взоры мастера вновь устремились к Италии. Возможно, на память Эль Греко пришли впечатления от искусства Тинторетто, создателя огромных массовых сцен, проникнутых единством переживания множества людей. Работая над "Поклонением имени Христа", где в иррациональном пространстве совмещаются образы рая, земли и ада, Эль Греко вспомнил и Микеланджело. Отзвук "Страшного суда" чувствуется в изображении обнаженных мускулистых тел грешников — нескончаемого человеческого потока, который поглощается огромной пастью чудовища, символизирующего ад. Подобно тревожному напоминанию о грядущем дне возмездия, предстал и призрачный дальний план картины.
Однако те большие проблемы, которые волновали Эль Греко в этом полотне, не нашли здесь достойного художественного воплощения. Возникло резкое противоречие между изображением грандиозного образа потустороннего фантастического мира и небольшим, почти камерным масштабом картины. Суть данного противоречия заключалась не столько в размерах полотна, сколько в том, что мастер не смог насытить его ощущением монументальности. Картина кажется дробной, мелочной, загруженной множеством деталей, суховато выписанной, в ней присутствует странная, неоправданная здесь занимательность.
Стремление Эль Греко в той или иной мере следовать традиции ощущается во всем изобразительном строе картины. Ряд удачных приемов в изображении двух пространственных потоков, богатых оттенков красного тона и некоторых деталей — не может восполнить ощущения ее общей художественной слабости. Сейчас, когда вкусы эпохи отошли в далекое прошлое, когда прихоти и мнения короля Филиппа II имеют для истории живописи побочный интерес, очевидна та творческая неудача, которая постигла Эль Греко.