"Погребение графа Оргаса" (1586-1588)
Хотя королевский двор отвернулся от Эль Греко, его успех все больше возрастал в Толедо. Творчество мастера достигло как бы своего зенита. В 1586—1588 годах он написал картину "Погребение графа Оргаса", заказанную толедской церковью Сан Томе по инициативе его друга-священника Андреса Нуньеса.
В основу ее сюжетного замысла положена средневековая легенда, о содержании которой повествует надпись на каменной плите, расположенной под картиной. Согласно легенде, кастильский вельможа дон Руис Гонсало де Толедо, граф Оргас пожертвовал этой церкви, в которой он выразил желание быть погребенным, большие сокровища. После его смерти в 1312 году, во время похорон, свершилось чудо: спустившиеся с неба св. Августин и св. Стефан предали погребению тело благочестивого графа собственными руками. При заказе художнику было предъявлено описание того, что должно было быть изображено на картине. Этот любопытный, сохранившийся до нашего времени документ свидетельствует, насколько точно следовал Эль Греко данным ему указаниям. Тем не менее они не стеснили его творческую свободу. Он перенес событие старинной легенды в среду современной ему жизни.
Церковь Сан Томе была приходской церковью Эль Греко. Она находилась, как уже упоминалось, совсем недалеко от его дома. Рядом с ней расположен сооруженный в начале XV столетия дворец графов Фуэнсалида, где художник, вероятно, провел немало времени. Перестроенная из мечети церковь Сан Томе украшена кирпичной колокольней XIV века, которая сохранила форму минарета. Колокольня является главной архитектурной достопримечательностью здания. Церковь небольшая, незаметная, очень простая. Найти в ней картину Эль Греко не представляет труда, она ярко освещена и огорожена решеткой (так что к ней нельзя подойти близко), перед решеткой — ряды скамей. Огромное сияющее полотно (4,8X3,6 м) кажется здесь диковинной драгоценностью.
Безусловно, "Погребение графа Оргаса" — самое гармоничное произведение Эль Греко. В дальнейшем он будет достигать большей экспрессии, большего духовного горения, возможно, и более ослепительной красоты колорита, но он никогда уже не вернется к такой глубокой образной многозвучности, воплощенной в формах поразительного цветового и ритмического единства. Великолепна торжественно-траурная гамма серо-серебристых и золотисто-желтых тонов с акцентами черного, синего, желтого, красного, оранжевого, желто-зеленого. Картина напоминает гигантский красочный узор, все элементы которого взаимосвязаны, каждый мотив находит созвучие, темы варьируются, усложняются, сливаются, расходятся в пределах гармонически замкнутого целого.