"Погребение графа Оргаса" (1586-1588)
Сопоставление и связь различных образных планов
Обращение мастера к теме жизни и смерти, к непосредственной передаче мира человеческих чувств и их идеальному преображению придает картине исключительную содержательность и многозвучность. Она вся построена на сложном сопоставлении и внутренней связи различных образных планов. Рассмотрим некоторые примеры.
Участники погребальной церемонии отгорожены от внешнего мира не только глубоко уловленной художником и типичной для испанского дворянства броней внешней бесстрастности, но и единством охватившего их переживания перед лицом смерти, перед совершающимся чудом. Лишь указующий жест маленького пажа приобщает зрителя к смыслу происходящего — святые хоронят графа Оргаса. Вместе с тем большинство присутствующих не видят мистического апофеоза на небе, хотя облака и развевающиеся желтые одежды ангела, уносящего душу усопшего, почти касаются их голов. Происходящее в небесной сфере открывается взору лишь одного священника. Его крупная фигура расположена в той же плоскости, что и фигура мальчика,— это ключевые образы картины. Если ребенок, которому предназначено воспринять чудо, происходящее в реальности, является своего рода связующим звеном между земной зоной картины и внешним миром, то образ священника, полный экстатического воодушевления, выполняет ту же роль в объединении двух планов композиции. Его фигура, изображенная в движении и написанная с виртуозным мастерством, кажется более материальной, чем остальные. И одновременно этот образ, преображенный духовным порывом, перекликается с образами небесной сферы. Изображенные здесь святые, мученики, праведники, среди которых как равные среди равных восседают кардинал Тавера и король Филипп II, чем-то напоминают участников погребальной мессы, но более условные и призрачные, уподобляются как бы их отражениям в разбегающихся кругах воды.
В небесных высях облака образуют изолированные, смещенные в пространстве подсвеченные зоны, где находятся праведники, святые и сонмы ангелов. Эль Греко широко применяет здесь свой любимый мотив изображение прозрачного вещества, пропускающего свет и преломляющего его в сиянии красок. Таким веществом в его картинах бывает и реальное стекло, например вазы, расположенные так, чтобы через них просвечивали другие предметы, и бесплотные одежды, подобные "туникам" Маврикия и его соратников, но чаще всего — облака. Необыкновенные эльгрековские облака сочетают туманную прозрачность стекла со свойствами каких-то жестких тканей; у них тонкие заворачивающиеся края, на которые непринужденно опираются святые. Образ священника приближен к небожителям и тем, что он облачен в прозрачный тонкий стихарь. Здесь нет, однако, прямой аналогии. Мотив просвечивающей ткани трактован мастером совершенно реально, как и все одеяния участников траурной церемонии земной сферы картины.
Сложное сопоставление различных образных планов проявляется и в более частных деталях. Так, парчовая риза св. Стефана украшена изображением эпизода из его жития — побиение святого камнями. Это не просто нарядная вышивка, а целая картина типичного для Эль Греко призрачного характера. Введение подобного мотива как бы совмещает в образе прекрасного юноши настоящее и будущее, темы мученичества и святости, смерти и искупления.